вернуться на главную
МИФЫ И «УТКИ» О ЗАЯВКАХ НА ИЗОБРЕТЕНИЯ
В последнее время в различных публикациях, связанных с оценкой изобретательской деятельности в России, упоминаются цифры, отражающие число заявок на изобретения, подававшихся в СССР. На основании одного этого показателя делается вывод о «катастрофическом» снижении изобретательской активности и «вредоносности» патентной системы охраны промышленной собственности, принятой в России.
Так ли это на самом деле? На этот вопрос отвечает заместитель директора ФИПС В.Ю.Джермакян.
Действительно, число заявок, поступающих в Роспатент, значительно снизилось. Однако делать выводы об изобретательской активности по этому показателю все равно, что, обсуждая улучшение или ухудшение жилищных условий населения, говорить только о числе построенных домов без учета их этажности, количества квартир и объема жилой площади.
По данным юбилейного статистического ежегодника «Изобретательство в СССР 1919 – 1989»*, «наибольший подъем изобретательской активности наблюдался в годы десятой пятилетки (1976 – 1980 гг). Число поданных заявок составило 728828 (в 1980 г. – 168589), количество зарегистрированных изобретений – 312177 (в 1980 г. – 94582), число авторов превысило 1 млн. человек. Наибольшее в истории советского изобретательства количество авторских свидетельств на отечественные изобретения было выдано в 1981 г. (96536) при среднем числе авторов на одно изобретение 3,5».
* М.: ВНИИПИ, 1989. С. 9.
Вот по этим бравурным оценкам проведем небольшой анализ. По данным официальной статистики, в 1980 г. было подано 168589 заявок, получивших государственные номера регистрации. А сколько заявок было подано в действительности?
По имеющимся у нас данным, в 1980 г. было подано 197538 заявок. Так куда же делось 28949 (14,65%) заявок? Эти заявки возвращались заявителям на доработку, как правило, по таким формальным причинам, как отсутствие в заявлении кода ОКПО организации, в заключении о положительном эффекте – сведений о планах внедрения, в справке о творческом участии – указания на конкретный вклад изобретателя и т.п. Затем доработанные заявки вновь поступали в Госкомизобретений, и таким образом «снежный ком» по существу одних и тех же заявок увеличивался и катился дальше.
Ситуация резко изменилась после принятия ныне действующего Патентного закона Российской Федерации, который не предусматривает возврат заявок. Теперь все поданные заявки принимаются к рассмотрению, а датой подачи считается дата поступления заявления о выдаче патента, описания и чертежей (если они необходимы). Формула изобретения может быть представлена позднее. Дальнейшее проведение экспертизы по существу изобретения зависит от результатов формальной экспертизы, весьма лояльной по отношению к заявителю, и подачи им ходатайства о проведении экспертизы по существу.
Вернемся к изначальной цифре в 168589 заявок, поданных в 1980 г., которую для упрощения последующих расчетов округлим до 169000. При этом обратим внимание на то, что раньше заявки в Госкомизобретений поступали из всех союзных республик, а на долю РСФСР (России) приходилось около 65% от их общего числа, то есть примерно 109850 заявок. Запомним эту цифру и сравним ее с нынешней российской действительностью.
В 2003 г. в Роспатент поступило 31573 заявки на изобретения и 7614 – на полезные модели, что в сумме составило 39187 заявок. Для упрощения расчетов округлим число российских заявок до 39200*, что составит примерно 36% от общего числа заявок, приходившихся на долю советской России (109850)** в 1980 г.
* Заявки на промышленные образцы и товарные знаки в расчет не берем, хотя их суммарное число составило 38342 за данный год, что свидетельствует не только об изобретательской активности, но и росте экономической активности в стране. Увеличение числа промышленных образцов и товарных знаков свидетельствует о движении товаров на рынке, а не о наличии в этих товарах результатов передовых запатентованных технологий.
** Из ближнего зарубежья в Россию поступает примерно 600 заявок в год, и этой цифрой в расчетах можно пренебречь.
Действительно, если изобретательскую активность считать в «заявках-попугаях», как в известном мультфильме, картина окажется удручающей. Но посмотрим, что представляют собой в действительности заявки СССР и заявки современной России по числу содержащихся в одной заявке изобретений, то есть отразим истинный интеллектуальный потенциал, раскрываемый в описании каждой заявки.
По нашим данным, среднее число изобретений, заявляемых в одной российской заявке, составляет примерно 3,6 (это легко установить по пошлинам, которые уплачиваются при подаче заявки). По заявкам СССР оно составляло примерно 1,6.
Если пересчитать число российских заявок (39200) в число заявляемых в них изобретений с учетом коэффициента 3,6, получим 141120 изобретений за 2003 г. (не самый лучший для российского изобретательства год). При таком же пересчете по заявкам СССР, поданным в 1980 г. (109850), получим 175760 изобретений за 1980 г. (один из лучших годов по изобретательской активности времен СССР). А это уже совершенно другие цифры, по которым некорректно нагнетать страхи на российскую общественность о «катастрофическом падении изобретательской активности» в связи с падением числа подаваемых заявок.
Однако и эти цифры нельзя сравнивать без учета еще одного фактора, стимулировавшего погоню за числом авторских свидетельств СССР. В соответствии с п. 110 действовавшего в СССР Положения об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях 1973 г. при выдаче авторских свидетельств на изобретения, созданные в связи с выполнением служебного задания (по плану научно-исследовательских работ, разработки и внедрения новой техники и т.п.), а также в организациях, где изобретательство развивалось на общественных началах (конструкторские и технологические бюро, лаборатории, бригады и т.п.), авторам выплачивалось единовременное авторское вознаграждение в размере от 20 до 200 руб. за одно изобретение, но не более 50 руб. одному лицу.
Нетрудно догадаться, какой была практика тех времен по получению поощрительных вознаграждений, и как этот реальный материальный стимул регулировал и ориентировал заявителей на увеличение числа подаваемых заявок. Многие заявители из государственных организаций намеренно дробили группу изобретений на несколько заявок, поскольку министерства и ведомства выплачивали поощрительное вознаграждение за каждый охранный документ, а не за каждое созданное и внедренное изобретение. Кроме того, число полученных авторских свидетельств было одним из главных показателей оценки деятельности научных организаций, во многих из которых планировалась ежеквартальная подача заявок независимо от реальных этапов научных исследований. Вот почему в официальных данных за 1980 г. и появилась среднестатистическая цифра в 3,5 автора на одно изобретение (читай на одну заявку). Именно такой состав в 3,5 (читай 4) автора и выбирал полностью 200 руб., с максимальной суммой авторского вознаграждения в 50 руб. каждому. Просто изобретатели вычислили наиболее оптимальный состав авторов для получения вознаграждения в полном объеме за одно авторское свидетельство. И правильно сделали, поскольку таковы были правила игры в изобретательскую активность.
Сейчас стимулы патентования изобретений иные, соответствующие экономическим реформам и рыночным отношениям. Патентообладателю предоставляется исключительное право на использование изобретения, позволяющее на определенное время занять доминирующее положение на рынке, не нарушая при этом антимонопольное законодательство.
Теперь за каждое изобретение (за независимый пункт формулы) в заявке нужно платить пошлину, но если на группу изобретений подается одна заявка, то сумма пошлины существенно уменьшается в отличие от подачи нескольких заявок на изобретения. Пошлина за поддержание патента в силе также одна, и ее величина уже не связана с числом запатентованных по одной заявке изобретений. Что патент на одно изобретение, что на десять – пошлина за его поддержание в силе одна и та же. И это главная причина того, что при том же объеме предоставляемой правовой охраны созданных изобретений число подаваемых заявок снизилось, а объем рассматриваемых и подлежащих экспертизе материалов остался по существу прежним.
Полагаю, читателям будет интересно узнать, что из примерно 150 патентных ведомств мира Роспатент входит в пятерку крупнейших, наряду с патентными ведомствами США, Японии, Германии и Европейским патентным ведомством. По отзывам зарубежных специалистов, российская экспертиза по оценке патентоспособности изобретений достаточно качественная и «жесткая», приближается к европейской. Загрузка экспертов всех названных стран примерно одинаковая, однако зарплата и отношение к ним разные. К тому же только у нас позволительно безнаказанно хамить и оскорблять патентных экспертов, большинство из которых женщины.
И еще один показательный штрих. Несмотря на возможность обмена авторских свидетельств СССР на патенты Российской Федерации (если не истек 20-летний срок с даты подачи заявки), ею воспользовалось не так уж много (по сравнению с общим числом авторских свидетельств СССР) заявителей. На сегодня процесс подачи ходатайств об обмене действующих авторских свидетельств СССР на патенты Российской Федерации практически прекратился.
Специалисты понимают, почему это происходит. Не бывает вечных технологий, и никто не станет себе в убыток внедрять пусть и очень хорошие когда-то, но уже устаревшие для рынка технологии. Все они из правового поля переходят в разряд достояния человечества. Многие изобретатели этого не понимают и требуют чуть ли не вечных исключительных прав на свои изобретения. Но тогда самим придется раздеться догола, так как и брюки, и змейки-молнии, и резинки для трусов и т.п. кто-то когда-то изобрел, и всегда найдется родственник, потомок, требующий вечных выплат за их использование.
Проблемы в изобретательской сфере, бесспорно, есть, особенно в бюджетных организациях (НИИ и вузах), от которых поступает мало заявок. Многие сотрудники этих организаций подают заявки на изобретения, созданные за счет бюджетного финансирования, через «свои» ООО, ЗАО и т.д. или просто как физические лица. Такую ситуацию нельзя считать нормальной, но в этом нужно винить не Роспатент (это все равно, что обвинять родильный дом в отсутствии рожениц), а экономическую, фискальную политику в отношении инновационных процессов, которая заставляет изобретателей из государственных НИИ и вузов искать инвесторов на стороне.
И совсем кратко об одной весьма интригующей изобретательской «утке»: о якобы имевшем место обращении японцев в Госкомизобретений СССР с просьбой о покупке так называемого отказного фонда заявок СССР. Лет 20 назад на одной из встреч с представителями японского патентного ведомства мы решили уточнить у японцев, действительно ли им интересен этот фонд. Они ответили, что японский фонд отказных заявок в несколько раз больше советского, и они сами готовы продать его как макулатуру.
Трудно понять логику тех, кто ищет золотое зерно не во многих миллионах опубликованных описаниях изобретений всех стран мира, а в отказных заявках СССР. Видимо, так легче завуалировать свою несостоятельность как ученых и изобретателей.
Сегодня сведения обо всех поданных в Российской Федерации заявках публикуются по истечении 18 месяцев с даты подачи, и любое лицо за символическую плату может заказать их копии. Среди этих заявок есть и отказные, и те, по которым выданы патенты.
Но энтузиастов, как российских, так и иностранных, заказывающих копии всех отказных заявок, что-то не видно. Хотя я не исключаю, что «ушлые» фирмы, в том числе и российские, желая задаром получить информацию о новых разработках, могут таким предложением заинтриговать изобретателей, предложив им передавать все разработки, включая и не получившие патентной охраны. Такое предложение всегда создает иллюзию, что наконец нашлись истинные ценители изобретательского творчества.
Однако, к сожалению, практика показывает, что, получив информацию, «истинные ценители» не платят изобретателям не только за отказные заявки, но и за полученные патенты. Будем надеяться, что очередная изобретательская «утка» наконец успокоится и отдохнет в своем гнезде. Хотя кто знает, за чей счет она летает?